Текст составлен Кривощековой Людмилой Викторовной по воспоминаниям ее бабушки Маркиной (Федотовой) Ольги Егоровны (1902-1993 гг.), ее сестры Колониной (Федотовой) Анастасии Егоровны (1903-2004 гг.) и со слов старожилов деревни.
В старину деревня Юркино располагалась иначе: дома стояли вдоль дороги идущей из Дулёва на Павловский Посад и Москву через селения: Малое Кишнево, Юркино, Козлово.
Прежде с фарфорового завода Кузнецова (основан 1832 г.) продукцию из Дулёва возили по этой дороге, и до сих пор, на усадьбах, что расположены у древнего тракта, время от времени находят черепки старинной посуды.
С постройкой железной дороги и началом работы станции Дрезна (1869 г.), Кузнецовы устроили около этой станции склады (1882 г.), проселочная дорога потеряла свое «фарфоровое» значение.
Кроме того, старожилы вспоминали о страшном пожаре в Юркине, произошедшем «давно», в результате которого сгорела значительная часть деревни. После пожара деревня стала строиться уже в другом направлении (N-S), почти перпендикулярно прежнему. Развернувшись, деревня оказалась в окружении болот. А ещё юркинцы помнят, что раньше, неподалеку от старого Юркина из Блиновских болот вытекала речка, которую местные жители называли «Березовка».
Людмила Викторовна, жительница Юркина повествует о своих истоках.
Предки ее пращура Фёклы Афанасьевой жили в Юркине испокон веков. Изредка так случалось, что зятья приходили жить в деревню к жене. Так и муж Феклы Афанасьевой перевелся в Юркино из Вохонской деревни Дубровки в 1760-х годах. Звали его Яков Ануфриев.
Сына Феклы и Якова нарекли Федотом. У Федота родились сыновья: Марк, Павел и Гаврила. Потомки Марка взяли себе фамилию Маркины, а от Павла и Гаврилы пошла фамилия по отцу, Федотовы.
Прадед Людмилы Викторовны Федотов Егор Сергеевич родился в 1858 году.
Первый раз Егор Сергеевич женился по большой любви на Широковой Марии из деревни Острова. Он знал, что у невесты слабое здоровье. Но это его не остановило, вскоре после свадьбы молодая жена умерла. Через год Егор женился второй раз на Прасковье Спиридоновне Рыбаковой из деревни Нажицы. Семья росла, пришла пора строить свой отдельный дом. В те времена подобные решения принимались на деревенском сходе, места для постройки домов распределяли путем жеребьевки. Досталось Егору Федотову самое плохое место — в низине. И хотя свободных мест, более высоких, было достаточно, никто и не думал менять его жребий. Прежде чем приступать к строительству дома, требовалось выкопать дренажную канаву вдоль всего участка до дороги, идущей вдоль деревни. Дом он строил по старине — изба, мост, клеть. Клеть была расположена выше моста и к ней вели мостовинки (ступеньки). Чердак называли подволокой. Между домом и хоз. двором настилали жерди и на них укладывали сено — это называли «поветь». Все эти названия идут из глубины веков. А, например, в Кишнево дома строились иначе — изба, сени, в сенях обычно 2 чулана и чердак.
Около дома Егора росли три огромные ветлы (последняя из них упала от старости не так давно, в обхвате дерево было около 3 метров). Возле ветел через канаву был построен мостик и стояла скамейка. Дело в том, что раньше у домов не было палисадников и народ ходил мимо окон, а по дороге ездили на телегах и гоняли коров и лошадей. Старики любили приходить в ветлы посидеть, поговорить о жизни. Напротив через дорогу стоял дом Маркина Федора Семеновича, он держал лавочку, где торговал мясом. Около его дома был пруд. Дети там часто играли и купались, а мужики и парни в свободное время были не прочь посидеть на берегу и поиграть в карты. Это место называли — «Сокольники».
Во втором браке у Егора Сергеевича родилось 9 детей и о, чудо, все выжили, несмотря на высокую детскую смертность и бедность. Жили скудно. В доме стояло 2 стана, русская печь, стол. Трудно представить, что в одной комнате жило 11 человек. На станах работал сам хозяин, а потом подросшие сыновья.
В 1905 г жена Егора умирает родами последнего 10-го ребенка. Умер и младенец. В 1904 г. в Юркине на средства А.В. Смирнова, владельца Ликинской фабрики, была построена церковь. С землей под постройку церкви помогли Тряпкин и Кондаков. 12 февраля 1905 года Троицкая церковь была освящена, и Прасковья с младенцем Иваном первыми легли на Юркинском кладбище.
В 1907 году женился старший сын Егора Никифор (1886-1918 гг.), живший к тому времени при фабрике Зимина. Взял он в жены жившую там же Анну Степановну Горину, уроженку деревни Внуково.
И в этом же году третий раз женился Егор Сергеевич, на вдове Старшиновой Агриппине Степановне, проживавшей также на фабрике Зимина, уроженки д. Старая Толба, ныне Кольчугинского района. Чтобы не огорошивать новую жену количеством детей, Егор сказал, что у него 5 детей, и только придя в дом после венчания, она увидела на печке еще четверых ребятишек. И стала она им не мачехой, а доброй матерью. Все дети называли ее маманькой.
Старшая дочь Егора Евдокия вышла замуж за сурового мужика Ф.В. Балясникова и жила с ним и его сестрой вековухой. Нет ничего страшнее девки-вековухи. Эта злыдня не разрешала Евдокии рожать дома. В отцовский дом приходилось ей ходить рожать, а то и у себя в хлеву. Золовка говорила — Богородица в хлеву рожала, и ничего. Муж не вмешивался — такие были нравы в деревне. Впрочем, и сам Егор Сергеевич был человек суровый, да и неласковый. Хотя в то время кто был ласков к детям? Не до того было — надо было выживать. При этом Егор был очень верующим — каждое воскресенье затемно будил домочадцев и все шли в церковь, прежде ходили в Десятую Пятницу, что в 4-х километрах от Юркина, а затем и в свою Юркинский храм. Особенно почитал Егор Николая Угодника и называл его своим братом. Случалось, что Егор Сергеевич выпивал. Раньше в деревнях дома не пили, а шли в лавочку, где продавали водку, там выпивали, а закусывать шли домой. Сидят дети дома и знают — если тятенька идет по деревне и песни поет, то беги кто куда, врассыпную. Тяжел на руку и горяч был во хмелю Егор. А жена начинала его просить: — Егор-родимец (так она его называла), сходи в церковь, запишись. Это значит, что шел прадед в церковь и на иконе Николая Угодника давал обет не пить с зимнего Егория до летнего Егория, а батюшка записывал его клятву. И слово свое он держал всегда — вот сила веры.
Только получше жить стали — и вдруг война. Трех сыновей забрали. Никифор пропал в первый год войны. Макар ушел на войну холостым. Воевал, попал в плен, а там женился и родился у них ребенок. В 1918 году с войны вернулся один (семью могли и не принять — такое в деревнях бывало). Призвали Макара на гражданскую, где он и погиб.
Младший Николай воевал в Якутском полку, был ранен, вернулся домой. Был призван на гражданскую войну. После победы участвовал в продразверстке и был заживо сожжен крестьянами.
В 1918 году умерла от тифа третья жена, и остался Егор с младшим сыном Гаврилой и дочерью Ольгой. Самая младшая дочь Анастасия, прибавив года, работала на Дрезненской фабрике.
— Я бы, — говорил Егор Сергеевич, — еще бы женился, да церковь четвертый брак не благословит.
Женился Гаврила и ушел жить отдельно.
Остался отец с одной Ольгой. В 1922 вышла она замуж, так получилось, что за своего дальнего родственника, но, вероятно, они об этом и не знали.
Супруг Ольги, Маркин Константин Федорович, пришел жить к жене по просьбе тестя и прожили в любви 60 лет.
В 1927 году умер Егор Сергеевич. А дом его стоит, и живу в нем я, его правнучка.
Так прожил один русский мужик, судьба ему отвела чуть менее семидесяти лет жизни. Смолоду до старости пребывал он в трудах, работах и хлопотах, похоронил жён, отдал Родине сыновей-героев. Работал Егор действительно много, а жил всегда в бедности. Но главное его богатство — золотые руки, ясная голова, большая семья, и то, что через столько лет потомки хранят о нем светлую память и берегут старинные семейные фотокарточки.
