Подготовила Е.В. Никитина
Я родилась 23 февраля 1935 года в посёлке Дрезна в семье потомственных текстильщиков. Жили мы в третьей казарме (где сейчас ПТУ). В каждом коридоре было 50 комнат. В каждой семье было по несколько детей. Жизнь наша была шумной, дружной и веселой.
В каждой казарме был «казком». Так назывался казарменный комитет. Под него выделялась комната на первом этаже. Туда мы ходили играть, петь и танцевать. По воскресеньям перед казармой проходили семейные чаепития. Каждая семья выносила самовар или чайник, сахарницу, немудреную еду, усаживалась на подстилку и чаевничала. Велись неспешные разговоры, дети играли. А по большим праздникам все уходили за город. В дубах или в севостьяновском лесу устраивались массовые гулянья. Играл духовой оркестр, работал буфет, все танцевали, играли.
Но такая жизнь продолжалась недолго. В 1941 году началась война с фашистами. Всё резко разом изменилось. Отцы ушли на фронт. Своих мам мы почти не видели. Они по 12 часов работали на фабрике. А иногда даже по 18 часов. Начались воздушные тревоги, немецкие самолеты долетали и до нас. Были бомбежки. От них оставались воронки вдоль железной дороги да в лесу возле деревни Севостьяново (Севостьяновская фабрика была тогда оборонной). Но самыми страшными были холод и голод. Всё время хотелось есть.
Казармы отапливались плохо. Топлива – торфа и пней – не хватало. Начались болезни.
В 1942-ом, в год страшного пожара, когда выгорела вся центральная часть города, в том числе и две школы – начальная и семилетняя — я пошла в школу. Ребята в классе сидели разновозрастные, от 7 до 9 лет. Не у всех была обувь и теплая одежда. В некоторых семьях надевали ее по очереди, чтобы пойти в школу. Тетрадей и чернил не было, писали на газетах, блокнотах, которые сшивали из длинной бумажной ленты. Её приносили с фабрики. Оттуда же были и «чернила». Их делали из красной химической краски. Портфель мне мама сшила из ткани. Книги передавались от старших к младшим. Учебники выдавались на 4-5 человек один. Домашнее задание делали по очереди.
Иногда школа совсем не отапливалась. Тогда замерзали чернила в чернильнице, мы сидели в верхней одежде. Часто отключали электричество.
Мимо Дрезны шли составы с эвакуированными детьми из блокадного Ленинграда и оккупированных немцами городов. Иногда составы задерживались на несколько часов. Детей выпускали погулять на наш лужок перед казармой. Мы общались с ними и понимали, что им гораздо труднее нашего. Жизнь учила нас выживать.
В это страшное время страна, как могла, заботилась о нас. В школе ежедневно каждому давали 100 грамм чёрного хлеба чуть посыпанного сахарным песком. Потом норма сократилась до 50 грамм.
Открылась детская площадка в доме, где теперь сельсовет (прим.: его сейчас уже нет). Учителя и воспитатели скрашивали наше трудное детство, как могли. Мы разучивали физкультурные упражнения, делали пирамиды, читали стихи, танцевали. С концертами ходили на нашу фабрику, выступали в перерыв перед своими родителями. Нам всегда были рады. Нашими любимыми играми были лапта, двенадцать палочек, чижик, палочка-выручалочка и т.д.
Мы, чем могли, помогали фронту, Родине. Ходили по домам и собирали теплые вещи (носки, варежки), шили кисеты, писали письма бойцам. С торфяного склада носили торф и пни для отопления школы, на полях собирали колоски, собирали металлолом (из него после переплавки делали военную технику). А мы тогда были учениками начальных классов.
В школе шла жизнь своим чередом. Нас приняли в октябрята, потом в пионеры. Меня выбрали председателем совета отряда. Класс наш был очень дружный. Мы вместе ходили на лыжные прогулки, украшали класс к праздникам, сами готовили художественную самодеятельность к школьным праздничным концертам, придумывали и делали костюмы. Помогали нам и наши родители. У нас была очень строгая учительница Филатова Екатерина Петровна. Мы ее любили, хотя и побаивались. Она очень долго работала в Дрезненской школе.
Время шло, война подходила к своему победному концу. Жить стало полегче. Увеличилась норма еды по талонам. Талоны на еду, одежду и обувь давали детям из многодетной семьи и отличникам. Талоны были еще очень долго. В 1949 году к майским праздникам мне дали талон на шерстяное платье, а таких талонов было всего три на всю школу. Иногда всем школьникам давали по ложке рыбьего жира.
Однажды я была удостоена чести побывать на главной ёлке страны в Колонном зале Дома Союзов. Это было в 1944 году. Потом еще в 1946-ом. От школьной пионерской организации нас было трое.
Новое испытание пришло в 1946 году. В стране наступил голод из-за засушливого лета. Но пережили и это. Выручал щавель, лебеда и другие съедобные растения. Мы стали постарше и нас одних отпускали на пойменные луга Клязьмы за щавелем. Найти его было не просто. Весь был вырван. За ним ходили и стар, и млад. Из щавеля и лебеды варили щи и жарили солянку, чуть заправив ее луком. Весной, как и во время войны, «порывали» картошку на колхозных полях и пекли из них блины. Они были фиолетового цвета, а земля хрустела на зубах. Но мы были и этому рады. Самым главным счастьем было то, что нет войны. Мы завидовали тем, у кого пришли с фронта отцы, им было полегче жить. Но таких семей было немного.
Жизнь потихоньку налаживалась. Открылся городской парк, закрытый на время войны. Восстановили стадион. Начали озеленять город, сажать лесопосадки. До войны Дрезна была окружена прекрасными смешанными лесами, которые потом были вырублены для отопления домов, школы. Свою родную школу мы обсадили березами, которые растут до сих пор (прим.: берёзовой аллея уже нет).
В 1946 году учителя нас свозили в зоопарк и Театр юного зрителя. По этому случаю мне сшили новое платье и тряпочные тапочки. В другие дни летом ходили в вязаных чунях или босиком.
Пределом мечтания был пионерский лагерь «Чайка», который вновь открылся в конце войны. В дачках протекала крыша, в окнах стекол не было и они проёмы были затянуты плотной фабричной тканью. Но это не мешало жить нам весело и интересно. Впоследствии наш лагерь стал лучшим лагерем района. И я горжусь, что отдыхала в этом лагере.
Пионерская организация нашей школы продолжала свою активную работу. Нам повезло. У нас были прекрасные старшие вожатые – Палёнова Антонина Илларионовна и Глебов Михаил, которого мы звали просто Миша.
В 5 классе меня делегировали на I слёт пионеров Орехово-Зуевского района, который проходил в Ликино-Дулево. На память о слёте каждому делегату подарили чайную пару с надписью «Участнику пионерского слёта». На слёт и обратно шли пешком (зимой), потому что никакой транспорт туда не ходил.
В 6 классе я была делегатом I слёта пионеров уже Московской области. Он проходил в Концертном зале имени Чайковского.
В школе активно работала сандружина под руководством школьной медсестры Кириллиной (имя, к сожалению, не помню). Учились оказывать первую медицинскую помощь. Ездили на соревнования сандружин в Орехово-Зуево. Я была председателем санкомиссии. Проверяли чистоту в классе. Если находили пыль, то снижали оценку. Все это отражалось в санбюлетени. За оценки переживали. Иногда доходило до выяснения отношений с санкомиссией. За активную работу в сандружине меня наградили грамотой.
В послевоенные года в стране стали активно развиваться физкультура и спорт. В нашем городке почти в каждом дворе была волейбольная площадка. Играли все. Приходилось ждать очередь. К 5 декабря ко Дню Конституции открывался каток. А до этого мы катались на банном пруду, он замерзал к октябрьским праздникам. Время было еще нелёгкое. Я два года копила деньги, чтобы купить коньки. Да и достать их было трудно. И мы веревками прикручивали к валенкам «снегурки», доставшиеся нам от родителей. В городе также была хорошая футбольная команда и городошники.
Расцвет школьной физкультурно-спортивной работы пришёлся на время, когда в школу приехал работать молодой учитель физкультуры Жиров Николай Арсеньевич – многократный победитель республиканских соревнований по легкой атлетике. Он быстро собрал школьную команду и начал ее тренировать. Ежегодно команда выезжала на областную спартакиаду в г. Ногинск. Я занималась барьерным бегом, прыжками в длину и троеборьем. В 1952 году у меня был 5 результат в области по прыжкам в длину (4м 42 см).
Зимой я бегала на коньках. Этому меня научили Николай Арсеньевич и лучший конькобежец города Соловьев Никита Федорович (дед учителя технологии Захарова Сергея Петровича). Благодаря им, я стала чемпионкой города по беговым конькам и чемпионкой района по простым конькам.
Ежегодно в нашем городе проводилась весенняя эстафета на приз местной газеты. Наша школьная команда была самой сильной. А в районной эстафете, проходившей в г. Ликино-Дулево, мы три года подряд одерживали победу (1950, 1951, 1952). Кубок с тех соревнований украшает кабинет директора до сих пор уже 51 год (прим.: сейчас кубок хранится в школьном музее).
Школьные года подходили к концу, и я решила стать учителем физкультуры. Так как я имела спортивные разряды по нескольким видам спорта, то меня взяли на 3 курс Покровского педучилища на физкультурное отделение. После училища я поехала работать учителем в г. Карабаново Владимирской области. Там я проработала 9 лет. Одновременно училась в пединституте. Это были самые интересные годы моей работы.
Начинать было трудно. В Карабановской школе №1 учились детдомовски дети. В классе, где я была классным руководителем, училось 42 человека, 21 – «домашний», 21 – «детдомовский», как я их называла. К уроку физкультуры дети относились не очень серьезно. Девочки (тогда было раздельное обучение с 8 по 10 класс) приходили на урок кто в чем, а некоторые поверх спортивных штанов надевали юбку. Но потом ввели единую спортивную форму – черные трусы и белую майку, а зимой – спортивный костюм.
Потом закончила пединститут, вышла замуж и уехала с мужем в Тамбов. Там я проработала учителем начальных классов 22 года в разных школах. Самой памятной была школа №33. Прекрасный коллектив, помогали постичь науку преподавания.
Волею судьбы я вернулась в родной город и продолжила свою педагогическую деятельность в Дрезненской средней школе, где и работаю до сих пор, но уже воспитателем ГПД.
Воспоминания написаны в 2003 г. Когда версталась статья, Марта Петровна Афанасьева (в девичестве Зайцева) уже находилась на пенсии, посвятив профессии учителя около 60 лет. В данный момент Марта Петровна проживает в Беларуси у дочери. Ей 86 лет.